Константин Калбанов - Вепрь - 2 [СИ]
Виктор вооружившись своим револьверным карабином, вскинул приклад к плечу и прицелившись в вырвавшегося вперед татя, получился тот самый, которого он принял за атамана, нажал на спуск. Ноги бегущего человека подогнулись и он сходу упал на колени, слегка проехался по траве, плюхнулся на живот и капитально приложился головой оземь. Похоже, что труп, раненные так не падают. Жаль если так, атаман не помешал бы и живым, да куда уж, и без того лихих оказалось больше чем рассчитывали, так что тут не до жиру. Не упустить бы никого.
До входа в пещеру было не больше тридцати шагов, кому охота ложиться на камни, другое дело на травке, а она немного поодаль находится, но это расстояние еще нужно преодолеть. С самого начала было оговорено, что выпустив свои гранаты первыми, Виктор, вооружается своим карабином, а Соболь и Куница духовушками. На троих у них оказывалось в распоряжении четырнадцать выстрелов, которые они могли сделать в короткий отрезок времени, эта мера должна была предотвратить бегство атакуемых, в пещеры. Жаль не прихватили для парней по второму карабину, вместо них были арбалеты. С другой стороны, не таскать же с собой целый арсенал. Но выводы нужно будет сделать, одна вьючная лошадь погоды не делает, а жизнь в значительной мере облегчить может.
Вон еще один полетел кубарем по каменной плите, в преддверии пещеры, это кто-то из охотников приласкал, Виктор едва успел взвести курок. Выстрел! Еще один готов. Хлопок духовушки, еще один. Выстрел! Стоп! Похоже бегущих больше нет. Ай да мы! Это что же получается, практически всю ватагу накрыли гранатами? Очень впечатляет.
— Всем перезарядиться. Горазд, за старшего, прикрывайте. Соболь, Куница сомной.
Говоря это, Виктор успел заменить барабан, подсыпать в кресало порох и когда убедился, что все в порядке, поднялся и начал выдираться из густого кустарника. Разошедшись широким веером, они спустились вниз. Что и говорить, Богдан с ребятками славно потрудились над гранатами, ни одной осечки, а накрытие… Некоторые трупы были иссечены так, что на них без дрожи не взглянешь.
Одного нашпиговало осколками, превратив живот в дуршлаг, сквозь дырки которого сочится темная кровь и содержимое кишечника, а в паре мест выглядывают и сами внутренности, словно грибочки, что только-только проклевываются наружу, для того, чтобы вывалиться наружу отверстия явно недостаточно. Мужик еще жив, стонет и бешено вращает ничего невидящими глазами. Волков подшагнул к нему, выхватил левой рукой нож и сходу вогнал в сердце, упокаивая мученика. Быстро отер клинок о порты, уже трупа, рубахи на том не было, а была бы, так наверняка пропиталась бы кровью настолько, что все одно пришлось бы использовать штаны. Ладно, дальше.
Обход занял не так много времени. Нашлось двое, что залегли, зажав головы руками, испугались дурни разрывов гранат. Ну, что же, никто вам не виноват. Теперь уж огребете от палача по полной. Трое были ранены легко, их сначала спеленали, а потом наложили повязки. Еще двое тяжело, но не смертельно, остальных пришлось добивать, один черт до града не дотянули бы. Может Виктор оказался и не прав, да возни больно много, а собственно для чего, чтобы их все одно убили, но только принародно и не просто так, а перед тем покуражившись. Восемь пленных татей, хватит с воеводы. Атаман, оказался среди убитых, Виктор точно его вычислил, пуля угодила тому в позвоночник, от того он так и завалился.
Потрясли пленных, тех что испугались, те показали на карманы где располагался склад, впрочем, товара там не было, успели уже все вывезти, банда сейчас пребывала в праздном ничего неделании. Прав оказался Лис, глядючи на Большой тракт не особо помнили про второстепенные дороги, а эти только раз попробовали большую добычу и занятие то им не понравилось. Шестерых потеряли, причем двоих добили сами же, так как вынести не получалось, а живых оставлять не след. Все это скороговоркой, перебивая друг друга, парнишки поведали даже без особого понукания. Страшно им видать. А кому не страшно было бы от предстоящей встречи с палачом?
— Одни припасы, да одежда зимняя, — осматривая кладовую, сделал вывод Горазд. — Как видно не один год обретаются здесь.
— Похоже на то. Вот только не наглели, брали ровно столько, чтобы на житье хватало, да нападали подальше от логова, вот и не обращали на них внимания. Одно дело, когда уважаемого купца прихватят за причинное место, и совсем уж иное, когда никому неизвестного, мелкого купчишку.
— Это точно.
— А как думаешь, поверит нам воевода, что тут ничего не было?
— А чего ему верить? Эвон есть пленные, они ему и обскажут.
— И то верно. Зван.
— Здесь я, атаман.
— Что там, всех накрыли, или не хватает кого?
— Всех, подчистую. Счету эти олухи не обучены, но хоть по именам всех помнят, — отряхивая порты, подошел парень, — Атаман, я вот что думаю. Этих двоих, того что у входа повязанный валяется и еще одного раненного в плечо, можно бы не отдавать в руки воеводы.
— Интересно девки пляшут.
— Ты погоди атаман. Ну, сам посуди. Добром мы оказались на той службе? Нет. За глотку взяли, да так, что выбора не оставили. А было бы нас там два десятка добрых бойцов, глядишь и иначе кости выпали бы. Эвон, сегодня положили прорву народу и не запыхались.
— Все еще мысли имеешь о своей ватаге? — Зверь изготовившийся к броску, как есть свирепый, не знающий сомнений и страха. Но реакция Звана заставила его удивиться.
— О себе мысли имею, да только не те, что ты подумал. Тут ить какое дело, Добролюб. Тятька мой родный, пропойца и бездельник, пил не щадя здоровья, колотил и мамку и нас, а как не на что пить было, в долг к трактирщику лезть не гнушался. Пришла пора платить, а нечем. Вот и отдал меня батюшка за долги в обельные холопы, да только не по мне оказался тот кафтан, потому я и сбег. А тут, человече, что извел прорву народу, да почитай всех моих соратников, тот кого я ненавидел, добровольно на дыбу пошел, не только за меня, но ить и я в том ряду был. Раньше я был с тобой за страх, потом за удачу и сытную жизнь, теперь за совесть и все в нашей ватаге так думают.
— Вот значит как.
— Так, Добролюб. Я чего про счет сказывал, одних послушать так три десятка их было, других две дюжины, третьих четыре десятка. Кто станет высчитывать. Эти четверо молодые совсем, дурни, каким и я был, замараться пока толком не успели, определим их на постоялом дворе, подальше от глаз, мало ли там потребно помощников. Окажутся с умом, станут с нами плечом к плечу. Нет, так дурное дело не хитрое, сырая земля любого примет, как мамка. Ты подумай над тем, а с воеводы для плахи и четверых хватит, чтобы к ответу купчишку того призвать.
Сказать, что не прав Зван? Да, нет, прав. Градимир оно вроде и обязан Виктору до гробовой доски, но не погнушался с боевыми холопами в гости припожаловать. Слову Виктора не поверил, напрямую намекнул, что если что не так, дорогие сердцу Волкова люди под приглядом, наверняка кто-то из приютненцев приставлен в соглядатаи за постоялым двором. С другой стороны, а поверил бы он сам кому в такой ситуации? Сомнительно. Тут сам себе не доверяешь, чего уж про кого иного думать. Прав был Смолин, Виктор сам не знал, где его ненависть к гульдам заканчивается, в какой момент он сорвется и снова начнет их резать как курят, а чтобы он не думал, как бы себя не успокаивал, вероятность того была и довольно высока.
Выходит нужно иметь свою собственную дружину, как страховку, чтобы случись что, суметь постоять и за себя и за близких. Сомневаться не приходится, если того потребуют интересы семьи или бери выше, княжества, его вместе с окружением сольют как разменную монету и даже не поморщатся. Тому он множество примеров видел в оставленном мире, а здесь те же люди, причем маскировать под благовидными предлогами свои действия местным вовсе не нужно, тут все гораздо проще.
Вспомнить того же Меньшикова, сподвижника Петра Великого, да, долгое время он считался самым могущественным человеком в России, вертел и царицей и царем малолетним как хотел. Но никто не посмотрел на его заслуги, огромные заслуги, перед отечеством, и кончил он свои дни в нищете. Можно сказать, что он зарвался и взлетел слишком высоко, настолько высоко, насколько Виктору и не светит, да только в таком разе, разменять Волкова сильным мира сего, еще проще чем высморкаться.
Своя дружина. Да еще и тайная, потому как больше десятка ему набрать никто не даст. А за какие шиши ее содержать? Деньги на то нужны и немалые. Откуда их взять? Разворачивать производство, устраивать мануфактуру. Товар у него дорогой, специфический, но ой как нужный мастеровым, настолько нужный, что отрывать его будут с руками, да еще и в очереди стоять. Всего лишь семь наборов принесут тысячу рублей чистого дохода, это к гадалке не ходить, а изготовить их за месяц, даже при нынешних мощностях и рабочих руках вполне возможно, да можно и больше. В том же Рудном заказывать стальные болванки, а в мастерской только доводить детали. Вот только в этом разе, можно себе же и медвежью услугу оказать, наложат лапу на все, а людишек похолопят, найдут предлог, причем особо и напрягаться не будут, сошьют белыми нитками и приходи кума любоваться.
